Доверчивые звери выходили из лесу к кормушке, а Михалков хладнокровно их расстреливал

Охотничьи рассказы

Ольга Ларионова

О Михалкове- охотнике в Костроме ходят легенды. Едва переехали через Волгу, с которой, собственно, и начинается этот старинный русский город, на нас посыпались истории о том, как известный режиссёр, прозванный местными егерями «сибирским цирюльником», охотится в здешних лесах. Три года назад Никита Сергеевич в Костроме снимал юнкерские эпизоды для своего знаменитого фильма, успевая в перерывах между работой то и дело наведываться в уютные деревянные домики охотников. Из самой же охоты Михалков умеет устраивать целые действа. «По-царски, — говорят костромичи, — недаром ведь он в фильме императора играет».

Вот и две недели назад режиссёр отметился в Костроме.

Приехал инкогнито, даже местные журналисты не успели ничего пронюхать. Однако останавливаться в домиках для охотников, как он это делал в прежние годы, не стал. Облюбовал номер люкс гостиницы «Волга».

Около часа мы колесили по заснеженным дорогам, которые все дальше и глубже уводили нас в глухие костромские леса. Чуть позади осталась деревня Сусанино, неподалеку от которой и пострелял последний раз Никита Сергеевич. Наконец водитель заглушил мотор машины. Навстречу вышел начальник Сухоруковского участка Анатолий Любимов. Он сопровождал Михалкова на последней охоте.

— Пойдемте, покажу вам, где лежали подстреленные лоси, — здороваясь, сказал Анатолий Васильевич.

Прогулка предстояла по заснеженному сосновому бору. Единственная постройка на полкилометра в округе — деревянная вышка. С неё приезжие и валят дичь, в основном кабанов, для которых внизу пристроена кормушка. Доверчивые звери выходят из лесу подкрепиться, а их...

— Михалков охотился чуть поодаль, метрах в четырёхстах отсюда, — стал рассказывать Анатолий Васильевич, когда мы забрались на вышку. Из её небольшого окошка вся местность была видна как на ладони. — Но это был уже второй загон. Первый, к сожалению, для него закончился безрезультатно.

Видя, что не то что царской, но и обычной охоты не получается, егеря разволновались. На следующий день Михалкова повезли к вышке.

— Было около трёх часов дня, когда мы сюда приехали, — вспоминает Анатолий Любимов. — Ближе к четырем лоси уже становятся на жировку (кормятся. — Ред.). Ждём. Наконец вдалеке показалось пять животных. Загонщики пошли. Минут через 15 смотрим: два лося идут осторожно в направлении, где спрятался Михалков. И вдруг четыре выстрела... Завалил двоих — полуторагодовалого и взрослого, весом в 170 килограмм. Обоим попал между лопаток. А ружье у Никиты Сергеевича мощное — немецкая трёхстволка «Штуцер» с великолепной оптикой.

Подстреленных животных «Бураном» поволокли по снегу к вышке и тут же, не мешкая, разделали. Два кровавых пятна, словно дожидаясь нашего приезда, отчетливо проглядывали сквозь припорошивший их снег.

Страсть к охоте знаменитому режиссёру привил дядя Пётр Глебов, не менее известный в своё время артист театра и кино. Ещё маленьким пацаном брал он Никиту с собой на дичь и учил его азам мастерства, например, кричать уткой, подзывая селезня. Да и наследственность у него серьёзная, практически все в роду были охотниками, даже бабушка. Та просто с коня не слезала: травила борзыми волков и лисиц.

— Однажды Пётр Глебов, который тоже любил поохотиться в наших лесах, рассказывал, что каждый раз, когда они с Михалковым добирались из Москвы, то справа, то слева попадались маленькие церквушки, — вспоминает Анатолий Васильевич. — Как проезжаем, Никита все крестится. Едем дальше — снова крестится. Приезжаем, начинается охота, расставляют нас по номерам, все звери идут на него. «Ну, почему?» — спрашиваем мы его. «Креститься надо», — отвечает он, улыбаясь.

— Неужели он и вправду такой удачливый?

— Я уже 22 года работаю в этом хозяйстве. Каждый раз, когда к нам приезжает, вся дичь — его. При этом ни разу не промахнулся. Очень редкое качество для охотника. В 1999 году он тоже приезжал на закрытие сезона, в пойме Анды охотился. На него вышли два лося. Три выстрела — один зверь прямо на месте лег, а второй успел ещё немного пробежать... В прошлом году, кстати, тоже все было удачно.

Но самая интересная история произошла с Михалковым 15 лет назад недалеко от деревни Сандогоры. Тогда он первый раз пошел на медведя. Стоял август. В это время косолапые выходят на поля полакомиться овсом перед зимней спячкой. Охотники залегают на лабазах (лежаки из жердочек на деревьях. — Ред.) и ждут. Прождать так можно много часов. А Михалкову и тридцати минут хватило. Один выстрел — и зверь мертв.

— Сейчас он на медведей в Вологде охотится, у нас все больше на лосей да на глухаря, — говорит Анатолий Любимов. — Когда уезжал последний раз, сказал, весной приедет за глухарями. А ещё говорит, что ничего лучше русской охоты нет. И в Африке, где он с Ястржембским и Позгалевым охотился на экзотических животных, все равно не то...