Социалисты-террористы

Многие громкие политические убийства начала 20-го века были совершены представителями партии эсеров, в том числе Северным летучим боевым отрядом.

Начало 20-го века стало в России периодом расцвета политического террора. Число жертв исчислялось тысячами: по различным оценкам, в 1901—1912 гг. от рук террористов погибли более 17 тыс. человек. Совершенно не обязательно это были видные политические деятели: жандармы, мелкие чиновники, да просто случайные люди, оказавшиеся рядом с местом происшествия. К примеру, в 1906 году эсеры устроили взрыв на даче Столыпина на Аптекарском острове. Метили, конечно, в премьер-министра, но тот не был даже ранен, а погибли в общей сложности около 30 человек.

«Одним из сильных средств борьбы для такой партии, диктуемым нашим революционным прошлыми и настоящим, явится политический террор, заключающейся в уничтожении наиболее вредных и влиятельных при данных условиях лиц русского самодержавия. Систематический террор совместно с другими, получающими только при терроре огромное решающее значение, формами открытой массовой борьбы (фабричные и аграрные бунты, демонстрации и проч.) приведёт к дезорганизации врага. Террористическая деятельность прекратится лишь с победой над самодержавием, лишь с полным достижением политической свободы», — гласил «Основные положения программы Союза социалистов-революционеров», и этот принцип эсеры планомерно воплощали в жизнь.

Одним из самых активных и известных террористических объединений эсеров была Боевая организация (БО ПСР). По уставу она была автономна, но во главе организации стоял член ЦК Партии социалистов-революционеров, то есть контроль со стороны партии всё-таки был. В разное время БО руководили Григорий Гершуни, Евно Азеф и Борис Савинков.

После убийства Плеве, осуществлённого эсерами, Азеф разделил Боевую организацию на три территориальных отдела — Петербургский, Московский и Киевский. Но это разделение дезорганизовало и ослабило БО, а после Манифеста 17 октября организация была временно распущена. Примерно в этот же период, в 1906 году, эсер Альберт Трауберг организовал другую террористическую группу — Северный боевой летучий отряд, который также известен под названием «Отряд Карла» («Карл» — партийная кличка Трауберга).

О Северном отряде оставил воспоминания Александр Герасимов, который в 1905—1908 гг. возглавлял Петербургское охранное отделение. По его словам, охранка знала, что в принципе такая группа есть, но выйти на её след или хотя бы на кого-то из руководителей не удавалось. Летучий отряд, оправдывая своё название, не был подчинён ЦК партии и действовал во многом самостоятельно.

На его счету было по крайней мере одно громкое покушение. Командир лейб-гвардии Семёновского полка Георгий Мин принял активное участие в подавлении московского восстания 1905 года, ему принадлежит приказ «арестованных не иметь, пощады не давать». Без суда тогда расстреляли более 150 человек, и, конечно, подобного Мину забыть и простить не могли. 26 августа 1906 года на станции «Новый Петергоф» эсерка Зинаида Коноплянникова убила его четырьмя выстрелами в спину.

Летучий отряд также подозревали в причастности к убийству в январе 1907 года начальника Дерябинской тюрьмы Гудима, главного военного прокурора Виктора Павлова и других. Как писал Герасимов, группа действовала «короткими наездами из Финляндии в Петербург».

Трауберга выдал Азеф, назвав его приметы и указав место в Финляндии, где тот жил. По словам Азефа, «Карл» замыслил очередное громкое преступление — собирался устроить взрыв в здании Госсовета, причём в том крыле, где обычно находились представители правых сил, а значит, все министры и кандидаты на высокие должности. В результате был значительно усилен контроль за прессой, работавшей в Госсовете (Азеф сказал, что террорист проникнет в здание под видом журналиста), а потом арестован и сам Трауберг. За этим последовал крах его отряда.

Рассказ о Северном боевом отряде не обходится без упоминания о «Рассказе о семи повешенных» Леонида Андреева — его члены стали прототипами андреевских революционеров, ожидающих смертной казни в одиночных камерах.

Правда, в рассказе террористов было пятеро, оставшиеся двое повешенных — уголовники, ждавшие в тюрьме приведения приговора в исполнение. В реальности арестованы были девять членов боевого отряда, а казнены семь. Выдал их всё тот же Азеф, сообщив, что во время приёма в честь наступающего 1908 года у Николая II террористы планируют убить великого князя Николая Николаевича и министра юстиции Ивана Щегловитова. Охранное отделение приложило максимум усилий, чтобы ни один из «объектов» не покинул в день приёма своего дома. Полиции дали поручение задерживать всех подозрительных людей, кто приблизится к домам сановников, но дни были праздничные, на улице — полно гуляющих, так что план провалился.

На Азефа наседали, требуя сообщить хоть какую-то информацию, которая поможет задержать террористов. В итоге он назвал имя эсерки Анны Распутиной: охранке она была хорошо известна, несколько раз сидела в тюрьмах. Неожиданным оказалось то, что жила она в Петербурге под своим именем, и адрес её нашёлся в полицейском адресном столе. За ней установили слежку, и полиция обнаружила террористическую группу… в Казанском соборе. Они изображали неистово молящихся, и прочие посетители храма отходили от них подальше, чтобы не мешать. А те, оставшись в одиночестве, успевали и поговорить, и передать друг другу разные предметы.

В итоге задержать удалось всех готовивших покушение на Щегловитова и великого князя. Наибольшую опасность представлял арест молодого человека, который был с ног до головы обвязан динамитом и грозил взорвать улицу. Этого, впрочем, не произошло, динамитные шашки сняли в участке. Человеком-бомбой был Всеволод Лебединцев, прототип Вернера из андреевского рассказа.

Именно арест Лебединцева чуть не привёл к международному конфликту. Дело в том, что своё имя молодой человек назвать отказался, а документы, обнаруженные у него, были выданы на итальянского подданного Марио Кальвино. Кроме того, у «Кальвино» нашли удостоверения корреспондента римской газеты La Vita и миланской Il Tempo. Молодой человек имел яркую «южную» внешность (бабушка Лебединцева была итальянкой), по-итальянски говорил прекрасно. По всему получалось, что среди русских террористов был иностранец.

В итоге новость о том, что итальянец готовил покушение на высших российских сановников, мгновенно дошла до Италии. В это время дипломатические ведомства двух стран согласовывали визит Николая II в Рим, планы тут же были отложены. Вопрос решался на уровне министра иностранных дел Италии, который попросил посла в России лично убедиться в том, что арестованный — Марио Кальвино.

Лебединцев с послом встретился, тот удостоверился, что документы у него настоящие, а в разговоре «Кальвино» употреблял типичные выражения, которые знают только жители Рима. Итальянские власти готовы были просить об отсрочке приведения приговора в исполнение (террористов приговорили к смертной казни), но Лебединцев проявил к этому предложению совершенное равнодушие.

В Италии в это время нашли настоящего Марио Кальвино, который сообщил, что да, он был знаком с неким обаятельным русским, который уговорил его приехать в Россию. Он отдал тому свой паспорт для получения визы, и документ украли. Попутно карабинеры выяснили, что таким же образом в руках русских революционеров оказались ещё около 100 итальянских паспортов.

Приговорённые к смерти семеро членов Северного летучего боевого отряда были повешены 17 февраля 1908 года.