«Совершил великое, святое дело»

Я уже писала, что у Пушкина непосредственно за рассказом о Карагеоргии следует рассказ о его сопернике (баллады в сборнике Александром Сергеевичем пронумерованы, «Песня о Георгии Чёрном» идёт под номером 11, «Воевода Милош» - под номером 12), обе песни к «Гузле» отношения не имеют. Кого-то может смутить, что у Мериме последней в его сборнике помещена баллада «Милош Обилич», но здесь можно говорить лишь о совпадении имён.

Милош Обилич – легендарный сербский герой: согласно преданиям, во время битвы на Косовом поле он пробрался к султану Мураду I и убил его, после чего был зарублен охраной султана. «Поверили турки Обиличу и привели к султану. Бросается Милош на колени на землю сырую, лобызает он полу султанской одежды, обнимает султану ноги. Но вдруг хватает он ханджар и поражает Мурада в сердце. А затем, стащив саблю, что висела у него на боку, косит визирей его и пашей», - пишет Мериме. Помню и сейчас иллюстрацию из учебника истории «Милош Обилич убивает султана». Не будем разбираться, насколько эти рассказы соответствуют исторической правде, – для нас важно лишь то, что к пушкинской балладе они никакого отношения не имеют.

А что же всё-таки у Пушкина? Его баллада начинается словами «Над Сербией смилуйся ты, Боже!» Дальше идёт описание унижений, которым подвергают сербов «волки янычары», указание на то, что всем уже «нестерпимо насилье», и, наконец, призыв:

Вы бросайте ваши белые домы,

Уходите в Велийское ущелье, —

Там гроза готовится на турок,

Там дружину свою собирает

Старый сербин, воевода Милош.

Что здесь может привлечь внимание? Во-первых, то, что нет никакой исторической конкретности: и описание бедствий, и призыв к отмщению могут относиться к любому времени османского владычества – от Средних веков до пушкинского времени. Во-вторых, моё внимание привлекло упоминание «старого сербина».

Милош Обренович, основатель династии Обреновичей, первых правителей Сербии, хотя впоследствии и потерпевших поражение от вечных соперников Карагеоргиевичей (я не историк-балканист и не буду даже пытаться разбираться в перипетиях их отношений, переходящих подчас просто в кровную месть) действительно «собирал дружину» и поднимал восстание, в результате которого Сербия стала самостоятельным, хотя и вассальным государством, а Обренович – его первым правителем (и в ходе которого Карагеоргий был убит по приказу Обреновича). Но вот «старым» он в ту пору никак не был: был он значительно моложе Карагеоргия, и в 1817 году, когда был провозглашён верховным князем Сербии, исполнилось ему 37 лет.

Знал ли это Пушкин? Думаю, что да. В момент написания «Песен» Милош был у власти (хотя уже в 1835 году она заметно пошатнётся, а вскоре после гибели Пушкина Обренович и вовсе вынужден будет покинуть Сербию). Может быть, именно поэтому Пушкин пишет так, чтобы максимально приблизить свою балладу к народным преданиям и воспеть стремление к свободе? Не хотел воспевать правящего монарха? Кто знает!

Зато мы прекрасно знаем, что Пушкин сочувствовал борьбе против владычества турок. Достаточно вспомнить то, что написано им в период Южной ссылки:

Эллеферия, пред тобой

Затмились прелести другие,

Горю тобой, я вечно твой,

Я твой навек, Эллеферия!

Это недоработанный набросок. К кому обращается поэт? Эллеферия — греческое имя, которое в то же время по-гречески означает «свобода».

«Гречанка верная! не плачь, — он пал героем» - ещё один не публиковавшийся при жизни поэта набросок. И снова воспевание того, кто «в сечу ринулся — и падши совершил великое, святое дело».

Начало 1820-х годов. Идёт борьба за независимость Греции.

Встревожен мёртвых сон — могу ли спать?

Тираны давят мир — я ль уступлю?

Созрела жатва — мне ли медлить жать?

На ложе — колкий тёрн; я не дремлю;

В моих ушах, что день, поёт труба,

Ей вторит сердце…

Я не знаю, были ли известны Пушкину эти строки Байрона (перевод сделан А.А.Блоком в 1906 году). Но хорошо известны слова его о Байроне, которого «видели в гробе посреди воскресающей Греции».

Отклики на борьбу греков за независимость мы находим и в письмах Пушкина, и в его стихах:

Тряслися грозно Пиренеи —

Волкан Неаполя пылал,

Безрукий князь друзьям Мореи

Из Кишинёва уж мигал.

Греческое восстание найдёт своё отражение в повести «Кирджали» - она была написана в том же 1834 году, что и «Песни западных славян». А ещё раньше был «Выстрел» - вспомним его финал: «Сказывают, что Сильвио, во время возмущения Александра Ипсиланти, предводительствовал отрядом этеристов и был убит в сражении под Скулянами».

И снова вспомним пушкинского соученика по Лицею Сильверия Броглио, погибшего в Греции. Поэт не знал о его судьбе – а несложно представить себе, как откликнулся бы!

Пушкин был, по свидетельству современников, знаком с вождём восстания А.К.Ипсиланти, писал о нём: «Первый шаг Ал. Ипсиланти прекрасен и блистателен. Он счастливо начал — и мёртвый или победитель, он отныне принадлежит истории. 28 лет, оторванная рука, цель великодушная! — завидная участь». Затем, правда, придёт и критическое осмысление: «Александр Ипсиланти был лично храбр, но не имел свойств, нужных для роли, за которую взялся так горячо и так неосторожно. Он не умел сладить с людьми, которыми принуждён был предводительствовать. Они не имели к нему ни уважения, ни доверенности».

Принято считать, а некоторыми пушкинистами просто-таки провозглашается и защищается, что после возвращения из Михайловского Пушкин стал верноподданным почитателем «царя-рыцаря» Николая I (Кот уже уворачивается от летящих в него тапок!). А мне вот кажется, что многие произведения поэта (и «Песни…», конечно же, не исключение), доказывают сказанное им раньше – «Я гимны прежние пою».

Если понравилась статья, голосуйте и подписывайтесь на мой канал!Уведомления о новых публикациях, вы можете получать, если активизируете "колокольчик" на моём канале

Навигатор по всему каналу здесь

«Путеводитель» по всем моим публикациям о Пушкине вы можете найти здесь