Присоединившись к вражеской линии связи, она прослушивала телефонные переговоры. Поэтому не услышала, а скорее всего почувствовала его у себя за спиной.
Команда на немецком языке не заставила себя ждать.
— Не двигайся. Подними медленно руки. Развернись.
Наталья сделала всё, что от неё требовали. За кустами, слегка припорошенными снегом, стоял немецкий солдат. Связист, по всей видимости. Он держал в руках винтовку, а за спиной у него примостилась полевая телефонно-кабельная катушка.
— Девушка?! — удивился он. — Так, без глупостей. Никаких резких движений. Договорились? Брось мне свой пистолет. Ну, давай, кидай.
Пистолет русской разведчицы упал к ногам связиста. Он, не сводя с девушки глаз, нагнулся за ним. Вынул обойму и бросил оружие назад. Уже к ногам русской.
— Ни я, ни мой отец, ни мой дед никогда не воевали с женщинами. Пистолет не забудь. А то ведь свои могут расстрелять.
Так Наталья оказалась в Москве. Там они поселились напротив Страстного монастыря. Мама девочки часто вместе с дочерью посещали его. Наташе нравилось там. Монашки делились с ней чем ни будь вкусным, а в самом монастыре царила атмосфера уюта, ласки.
Надеждам её батюшки, видевшего в дочери продолжателя династии врачей, сбыться было не суждено. Хоть как-то утешить отца, юная особа окончила курсы медсестёр.
Как и многие её ровесники, она мечтала служить своей Родине на других рубежах. Наташа хотела поступить на военную службу. Готовила себя к ней.
Серьёзно занималась гимнастикой, плаваньем, лыжным и конным спортом. Много времени уделяла стрельбе из пневматической винтовки. По выходным с одноклассниками выезжала за город, где они в густом лесу осваивали ориентирование на местности.
Хорошо училась в школе. Записалась на курсы иностранных языков. Изучила немецкий язык.
Наталья полностью соответствовала идеалу советской девушки — Комсомолка, спортсменка, отличница.
— Ну вот еще! Нам женщины-военачальники пока не нужны, — ответили ей в военной академии, куда она хотела поступить после школы.
Пришлось выбирать другое учебное заведение. В конце 30-х самыми престижными были энергетический институт, МВТУ им. Баумана и МАИ. В них было очень сложно поступить. Она выбрала МАИ.
Война пришла к ней, когда она закончила второй курс института. «Самолёты могут и подождать», — решила девушка.
Она рвалась в медсёстры, размахивая корочкой курсов медсестёр. Но её остановили:
— Медсанбату мы подберём и других медсестёр. А вот разведке девушки с хорошими физическими данными, да со знанием немецкого языка, ой как нужны.
Так Наталья оказалась в разведке. Война оказалась не такой, как её описывали в книжках и показывали в фильмах. Много раз Наталья Малышева ходила по краю лезвия. В трудный час обращалась не к заветам Ильича, а к тем монахиням, с которыми встречалась в Страстном монастыре.
Ей сразу становилось легче и её, как ей казалось, будто кто-то невидимый забирал под свою защиту. Много таких случаев было у неё за время войны.
Первый такой случай нами был описан в самом начале статьи. Ей тогда крупно повезло, что нарвалась она такого немца. Другой бы не задумываясь отправил бы её к праотцам.
Второй раз был случай, когда она тащила своего напарника к линии фронта. Тот был тяжело ранен в ногу и передвигались они очень медленно. На белом снегу их заметили немцы и начали по ним стрелять. Но тут, как по мановению волшебной палочки, повалил густой снег.
«Такой густой, что я и не припомню в своей жизни такого», — вспоминала Наталья Владимировна. И как только Наталья оказалась вместе со своим раненым товарищем в своих окопах, снег перестал идти.
Были и другие случаи, когда она шептала про себя: «Ой, Господи, помоги». И Бог ей помогал.
Что самое странное, Наталья не ощущала ненависти к врагам. Ей было жалко их, так как она ещё в 41-м под Москвой твёрдо была убеждена, что они обречены.
Затем был Сталинград, где Наталья, приблизившись к фашистским позициям, уговаривала их сдаться. Курская дуга.
До Берлина лейтенант Малышева дошла без единого ранения. Да что там ранение! Царапинки ни одной не получила. «Господь спасал меня. Я так думаю», — говорила Наталья Владимировна об уникальном случае, случившимся с ней.
После войны она не сразу демобилизовалась. Служила в Польше, потом в Германии. В 1949 году капитаном вернулась к себе в Москву.
Закончила институт. Малышевой повезло. Её направили в только что созданное НИИ под руководством Сергея Королёва. Институт сначала конструировал баллистические ракеты, а потом приступил к созданию космического корабля.
Она единственная из женщин, которая присутствовала на испытаниях ракетных комплексов. Работала в отделе двигателей. Не того, уносящего ракету со стартовой площадки в космос, а другой, который помогает кораблю свернуть с орбиты и вернуть космонавтов на Землю.
К этой работе Наталья Владимировна подходила очень ответственно. Вспоминала: «Я переживала, как будто это мое личное дело. Плакала, когда у нас были неудачные испытания. И если конструктор говорил, что надо задержаться или выйти внеурочно, потому что надо срочно что-то доделать, это было только в удовольствие».
НИИ в Подлипках (ныне Королёв) словно осиротел, когда ушёл из жизни Королёв. Наталья Малышева перевелась в другой институт. Он был поближе к её дому. Но атмосфера и там была уже какой-то застойной. Не было той задоринки, что когда-то была при Королёве. Шла обыкновенная рутинная работа. Ей подумалось тогда — а может мы уже не стремимся улететь к далёким звёздам?
Малышева не забывала о нём. По будням она создавала ракетные двигатели, а по выходным ходила в церковь. Будучи в отпуске, она посещала монастыри.
Был случай, который, по её мнению, произошёл не без помощи Создателя. В храме Знамения Богородицы, куда она пришла помолиться, она неожиданно для себя увидела крест. Она сразу узнала его и могла отличить от тысячи похожих. Крест был из её детства. Каждый раз, когда они с матерью ходили в церковь, она прикасалась к нему детскими нежными губами.
Оказалось, что и вправду этот крест был из Сретенского монастыря. Обитель монашек закрыли в начале в 30-х годов прошлого века, а в 35-м и вовсе взорвали.
В 1993 году Пюхтицкий монастырь открыл в Москве своё подворье. Патриарх Алексий II подписал указ о создании на территории подворья женского монастыря. Наталью Владимировну в это время звали баллотироваться в депутаты. Уж очень «ельцинистам» хотелось затащить Малышеву в свои окопы.
Она отказалась. Выбрала церковь. Всё своё свободное время стала посвящать обустройству подворья Пюхтицкого монастыря в Москве. Так, незаметно, подворье вскоре стало ее вторым, а затем и первым домом.
В келье матушки Адрианы (Наталья Малышева) на стене висела небольшая фотография в рамке. Симпатичный, улыбчивый парень смотрел с пожелтевшей от времени фотки.
Матушка Адриана рассказывала, что это сын полярного лётчика Бабушкина. Звали его Михаил. Познакомились молодые люди в институте, где училась наша героиня. Дружили. Часто ходили вместе в кино.
«У нас были очень возвышенные, очень красивые отношения. Это такое непередаваемое чувство, когда ждешь, чтобы скорее прошла ночь и снова утром нам увидеться», — с теплотой вспоминала матушка Адриана.
Когда отец Миши разбился, он бросил институт и перевёлся в лётное училище. Его он закончил, когда началась война. А в боях под Москвой Михаил Бабушкин погиб.
С тех пор никто другой так и не смог заменить Михаила в сердце девушки.
Матушка Адриана скончалась в 2012 году. Много всего она повидала, хорошего и плохого. Четырнадцать лет прожила в келье. Мир для неё сузился до пятачка. Но когда она начинала молиться — мир расширялся для неё.
